Шелк и ситец

«Сегодня музеи мира, в том числе Метрополитен, Виктории и Альберта и многие другие, выставляют для обозрения свои среднеазиатские адрасы – икаты. Специалисты также подчёркивают роль русского ситца в сохранении этих предметов. В настоящее время народные мастера Узбекистана возрождают секреты шелкоткачества. Жители и туристы, как в старые добрые времена, приобретают шелка, используя их в интерьере и для пошива платьев и халатов. Они, наверное, убеждаются в том, что из всех видов визуального искусства в истории развития цивилизаций для нас самым близким остается искусство текстиля».

8 января 2015

«ШЕЛК И СИТЕЦ. ДИАЛОГ КУЛЬТУР»
Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства
Выставка художественного текстиля России и Узбекистана из собрания ВМДПНИ и коллекционера Таира Таирова
18 декабря 2014 – 15 февраля 2015
Подробности смотрите на сайте музея

Открытие двух выставок одновременно: коллекционер Таир Таиров, директор ВМДПНИ Елена Титова, коллекционер Елена Лаврентьева, автор книг о «предметах повседневности» (выставка «Безделушки»).

Выступления.
Таир Таиров и Елена Титова:

Куратор выставки, зав. отделом тканей ВМДПНИ –
Светлана Исраелова:

При входе на выставку мало кто может удержаться от возгласа «Как красиво!». Яркие шелковые ткани и одеяния выступают из темноты со всех сторон. Впечатление сродни взгляду в калейдоскоп: бесконечное разнообразие узоров, цветов и оттенков.
(На подиумах внизу – не ткани, а цветные фотокопии).

Светлана Исраелова – инициатор выставки и Таир Таиров.

Из текстов на выставке (делю их на части):
С. В. Исраелова «Шелк и ситец. Диалог культур. Художественный текстиль Узбекистана и России из собрания ВМДПНИ и Т. Ф. Таирова»:
«Выставка является логическим продолжением большого выставочного проекта «Ситцевая Россия», осуществленного нашим музеем в 2010 году, где такой традиционный и популярный в России материал как ситец рассматривался в качестве полноценного художественного произведения в своем развитии со второй половины XVIII века до 1920-х – начала 1930-х годов.
В контексте данного выставочного проекта ситец служит своеобразным мостом, соединяющим народы и культуры. Известный факт завоевания русским ситцем в жесткой конкурентной борьбе центральноазиатских рынков в конце XIX – начале XX веков раскрывается перед нами своим художественным аспектом в диалоге предметов: ситцевых платков из собрания нашего музея и восточных шелковых халатов, подбитых ситцем.
Идея выставки родилась сама собой при знакомстве с удивительным коллекционером Таиром Фаридовичем Таировым и его уникальной коллекцией узбекских шелковых халатов XIX – начала XX веков».

«Это собрание поражает бесконечным, неожиданным и непривычным разнообразием узоров шелковых тканей, их композиционной свободой и смелостью цветовых сочетаний. Произведенный эффект усиливается природным блеском шелка и его фактурой. Живописные красочные крупные формы с размытыми очертаниями в геометрических, стилизованных растительных, орнаментальных и даже абстрактных рисунках шелка оборачиваются в подкладе традиционных узбекских халатов четко прорисованным, ритмичным, скупым по цвету, мелким цветочным или орнаментальным узором русского ситца».

Халат мужской. Фрагмент. Шелковые и хлопчатобумажные нити. Подкладка – ситец. Бухара. XIX в. Ручное ткачество

«Сочетание несочетаемого в одном предмете производит неожиданный декоративный эффект, завершая сложный художественный образ и погружая зрителя в тайну психологии творчества мастеров, существовавших и творивших в рамках традиционной культуры».

Платок. Фрагмент. Россия. Кон. XIX – нач. ХХ вв. Хлопок, ручная набойка. ВМДПНИ

«Рассматривая халат как художественное произведение в буквальном смысле слова неразрывно соединивший два материала: шелк и ситец, мы обращаемся к теме диалога и взаимосвязи двух текстильных культур. Самобытное шелкоткацкое производство в Центральной Азии имеет древние корни и составляет гордость традиционного искусства Узбекистана. Фабричное ситценабивное производство в России развивается с XVIII века и достигает своего расцвета в конце XIX – начале XX веков, черпая вдохновение в восточных орнаментальных формах и используя западноевропейский художественный опыт, удивительным образом символично возвращает Востоку его переосмысленное художественное наследие в виде узорных ситцев на подкладе шелкового халата».

Платок. Фрагмент. Россия. Кон. XIX – нач. ХХ вв. Хлопок, ручная набойка. ВМДПНИ

«Развивая тему диалога и сопоставления предметов в пространстве данного выставочного проекта и опираясь на коллекцию Т. Ф. Таирова и собрание нашего музея, было решено обратиться к показу только двух типов экспонатов: узбекского шелкового халата и русского ситцевого платка, рассматривая их как художественные символы двух традиционных культур».

«Пользовавшийся во второй половине XIX – начале XX веков большим спросом у населения Центральной Азии русский ситец обрел свою завершенность в такой форме как платок. Платок – важная и обязательная часть русского традиционного женского костюма, имеющая сакральное значение. Крупнейшие ситценабивные предприятия России такие как Товарищество Прохоровской Трехгорной мануфактуры, Товарищество мануфактур Барановых, Товарищество мануфактуры С. Посылина, мануфактура Зубкова и др., поставлявшие свою продукцию на восточный рынок, выпускали множество разнообразных ситцевых платков для внутреннего потребления».

Фрагмент

Платок. Россия. I пол. XIX в. Хлопок, ручная набойка. ВМДПНИ

«Халат – чрезвычайно значимая деталь национального праздничного узбекского костюма, определяющая статус обладателя и степень достатка.
Определяя место данных предметов в культуре двух народов, мы лишь ограничиваемся констатацией этого факта, исключая этнографический и бытовой аспект из контекста выставочного показа. Главная задача выставки – продемонстрировать и халат, и платок (в их многообразии цветовых и орнаментальных решений) в качественно ином свете как законченные самодостаточные произведения искусства, раскрывая их неоспоримые и недооцененные художественные достоинства и оставляя за скобками иные их стороны».

«Буйство красок и кажущаяся (при необходимой точности и четкости исполнения) свобода самовыражения в композициях шелковых тканей для халатов, немыслимое сочетание подобных шелков с подчеркнутой выверенностью и отточенностью декоративных элементов ситцевого рисунка – вот те качества экспонатов выставки, способные привлечь зрителя с современным эклектичным сознанием, искушенного опытом восприятия модернизма, постмодернизма и актуального искусства, и сделать выставку событием в художественной жизни Москвы».

Читатели журнала уже знакомились с частью коллекции Таира Таирова здесь
или в блоге.

Чтобы полнее ощутить ценность старинных узбекских тканей, необходимо обратить внимание не только на эстетическую сторону, но и познакомиться с древней техникой их изготовления.

Некоторые этапы создания абровых тканей раскрывает видео «Шелкоткацкие артели»,
которое демонстрируется в зале на мониторе. Оно сделано на основе старых фотографий.

Например, так наносят узор на нити основы:

Затем нити завязывают узелками, чтобы спрятать отдельные места узора от проникновения красителя.

Ткут на горизонтальных станках с подножками и ремизами

(Подробно этот процесс можно посмотреть в блоге на примере индонезийского ткачества.
В отличие от среднеазиатских ткачей, в Индонезии сохраняют (а где-то возрождают) приемы работы на древнейшем поясном наземном станке. Делают икаты и на более сложных станках.
Но орнаментика их совсем другая, чем в Узбекистане.

Т. Ф. Таиров «О коллекции от первого лица»:
«Первый раз мне попался на рынке шелковый халат с большими разноцветными кругами, и я подумал, что это случайно оказавшаяся здесь вещь неизвестного происхождения».

Панно. Фрагмент. Шелковые и хлопчатобумажные нити. Фергана. XIX в. Ручное ткачество

«Но вскоре я обнаружил, что уже десятки лет коллекционеры и музеологи Европы и США охотятся за старинными изделиями из шелка, произведенными не территории Узбекистана в прошлые эпохи, когда эти земли называли Туркестанским краем. В 1970-е годы в результате засухи Афганистан переживал трудные времена и население Кабула, Герата и других городов продавало на рынках свои антикварные предметы, включая шелковые панно и халаты европейским коллекционерам и дилерам. В годы перестройки, когда иностранцы смогли посещать Советский Союз и города Средней Азии, многие дилеры стали приезжать из Турции и буквально очищать рынки Бухары и Самарканда. Они скупали старинные ковры, ткани, халаты, ювелирные изделия. Частные и музейные коллекции на Западе пополнялись также эмигрантами – бухарскими евреями, вывозившими свои семейные ценности. В областях Узбекистана появилось много перекупщиков, приобретавших у местных жителей старинные халаты. Такая активность продолжалась до середины 1990-х годов. В этой суматохе, несмотря на финансовые затруднения, мне все-таки удалось приобрести у перекупщиков довольно интересную коллекцию.
Приобретая халаты, я часто задумывался над разнообразием рисунка шелка. Существует много примеров и предположений, как назывался тот или иной орнамент: дерево, цветок, гранат, весна, скорпион, миндаль, ветка и т. д. Но в музеях и частных коллекциях встречаются очень сложные, замысловатые и труднообъяснимые узоры».

Панно. Ала-бахмаль (бархатный икат). Фрагмент. Бухара. XIX в. Ручное ткачество

«Неизвестно когда и откуда попали 40 образцов таких тканей в музей Топкапы в Стамбуле, которые предположительно считаются бухарскими. Перекупщики в Бухаре единодушно отмечали, что за все время они не нашли ни одного халата со сложным рисунком в самой Бухаре или окрестностях города, что такие халаты были приобретены через посредников у жителей нескольких сел и кишлаков в андижанской области Ферганской долины. Жители этих сел подтвердили мне, что действительно продали такие халаты, которые хранились у них с незапамятных времен, и подчеркивали, что считают себя тюрками, хотя формально все имеют узбекские паспорта. Этим самым они подчеркивали, что являются хранителями артефактов, оставшихся от старых мастеров. До сих пор не проводился радиоуглеродный анализ этих тканей, который мог бы определить их возраст. В связи с этим я предположил, что многие шелка со сложными узорами могли быть произведены в городах Ферганской долины или даже в Яркенде, а затем доставлялись для продажи в Бухару».

«Как выяснилось, к середине 1990-х годов американцем Гидо Голдманом была собрана богатая коллекция шелковых тканей. Его отец обладал большой коллекцией работ французских импрессионистов и с молодости Гидо знал и ценил предметы искусства. В предисловии к каталогу своей коллекции Голдман пишет, как однажды у своих друзей в Париже увидел работу В. Кандинского «Утренний час» (темпера, картон), где были изображены три всадника в бухарских халатах перед старинным архитектурным сооружением. Позже, в витрине магазина на Пятой авеню в Нью-Йорке, он увидел фрагмент ткани с аналогичными абстрактными узорами и немедленно приобрел его. Постепенно, с помощью специалистов и друзей, которые выезжали в разные города и страны в поисках среднеазиатского шелка, ему удалось собрать богатую коллекцию. Правительство Узбекистана наградило Гидо Голдмана специальной золотой медалью».

«Трудно утверждать, насколько Кандинский был знаком с шелковыми артефактами из Бухары, но нельзя не упомянуть его сентенцию после посещения выставки восточного искусства, проходившей в Мюнхене в 1908 году, которую посетил и Матисс и ряд других художников. Он написал в своих воспоминаниях: «Звучат музыкой халаты». Амазонка русского авангарда Любовь Попова в 1916 году посетила Ташкент, Самарканд и Бухару и безусловно видела множество людей, носивших многоцветные одеяния с абстрактными рисунками, иногда повторявшимися на стенах древних архитектурных памятников. Ее беспредметные композиции несомненно созвучны с художественными творениями ткачей Туркестана того времени. Любовь Полова, согласно исследователю Джону Боулту, оставила серию работ, изображающих Самарканд в стиле западных абстракций. Здесь также можно вспомнить и слова Наталии Гончаровой о цвете и форме, которые по ее убеждению пришли с Востока».

«Как известно, на западных аукционах продавались текстильные панно из Туркестана с необычным сочетанием красок и с таким немыслимым расположением форм, что многие считали их сверхсумасшедшим материалом, повлиявшим на становление европейского модернизма. Также как в живописи импрессионистов, в рисунках среднеазиатского шелка линии и формы передавались нечетко, будто бы примерно, через какое-то преломление».

«По восприятию туркестанские адрасы можно назвать текстильным импрессионизмом с той лишь разницей, что изображались не пейзажи и люди, а растительные, геометрические, зооморфные и абстрактные формы, к тому же на столетия раньше французских живописцев».

Панно. Фрагмент. Шелковые и хлопчатобумажные нити. Бухара. XIX в. Ручное ткачество

«В производстве этих тканей до 70-х годов XIX века использовались только натуральные красители, извлекаемые из растений, минералов и другого органического материала. С их помощью можно было получить множество оттенков разнообразных цветов, обладающих такими характерными качествами как глубина тона, яркость красок и стойкость к выцветанию и линьке. Ткачи и художники в своих творениях были абсолютно свободны и не зависели от политики или других обстоятельств. Никто, кроме самих художников, наносивших узоры, красильщиков и ткачей не смог бы адекватно оценить эстетическую значимость своего труда. Они прекрасно понимали, переживали и радовались предстоявшему в будущем гипнотическому эффекту воздействия своих творений, излучающих в результате преломления особый свет. Эти текстильные художества оказались пророческими для многих живописцев XX и XXI веков. Они, по сути, трансцендентны, и разве медитативно не завораживают подобно полотнам Кандинского или Малевича, Ротко или Поллака?»

«Люди, создававшие эти предметы, и их потребители ушли из жизни более века тому назад. Это были представители различных народов – автохтонных тюрков, узбеков, таджиков, евреев, казахов».

включайте музыку. см. также видео

МОСКВА
ТЕКСТ: ВМДПНИ, Таир Таиров, Ирина Дворкина
ФОТО: Ирина Дворкина