5 апреля 2013

Просторный зал с двумя более узкими нефами слева и справа напоминает храм.

Этому ощущению соответствуют и кирпичные колонны и оформление центра выставки.

В центре гобелен
Небо мира. 1983(1982?). 350х200 см. Шерсть, лен, полушерсть, пенька, хлопок, синтетика. Музей-заповедник «Царицыно», Москва

Татьяна Владимировна Слёзина – хранительница наследия Б. Г. Мигаля проведет нас по выставке (здесь и далее ее рассказ слушайте в аудиозаписях)
1

    Борис Мигаль: «Когда найден принцип решения замысла, дело доходит до материала. Раскладываю вокруг себя все, что есть, и почти всегда в условиях «дефицита» опять думаю об образе. Стараюсь красить меньше, но если нужно много оттенков, то пытаюсь делать «натуральные» цвета, растяжки. Наконец, основа натянута, и опять я в сомнениях. Картон – лишь линейная схема, набросочек – не эскиз, да и эскиз не помог  бы. Ведь для ткача главное – выразительные средства ткачества, а они бесконечно разнообразны. Какие выбрать или изобрести именно для этой работы, для этой идеи? Постепенно пробуя, находишь, наконец, свой «сегодняшний» прием. А в конце работы понимаешь вдруг, как надо было ее делать, но уже – поздно. И самое интересное, что в следующий раз будет то же самое...»
(Все приведенные цитаты – из текстов на выставке)

Борис Мигаль (фото из буклета)

Организаторы экспозиции – сотрудники музея, друзья и ученики художника провели настоящую исследовательскую работу по розыску произведений Бориса Мигаля в музейных собраниях и фондах, и теперь мы можем увидеть большую часть его произведений. При жизни художника персональных выставок не было и часть заказных работ для интерьеров увидеть было невозможно.

Когда на ретроспективной выставке можно увидеть работы художника разных периодов, становится яснее, как шел поиск собственного, уникального пути.  У Бориса Мигаля свой почерк виден уже в первой большой работе – дипломной (а, скорее всего, и раньше?).
Гобелены слева-направо:
Борющийся Вьетнам. 1970. 230х230 см. Дипломная работа. Музей СПГХПА им. А. Л. Штиглица
Завод. 1978. 140х140 см. Шерсть, лен, хлопок, синтетика. Из собрания Т. В. Слёзиной
Мост. 1981. 200х200 см. Лен, пенька, синтетика. Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства, Москва

Рабочие блокноты с зарисовками. 1980-е годы. Из собрания Т. В. Слёзиной

Рассказ о произведениях Бориса Мигаля продолжает Татьяна Слёзина.
Начинаем с ранних гобеленов:
8

Борющийся Вьетнам. Фрагмент

9

Завод. Фрагмент

10

Мост. Фрагмент

В центре: Борцы. 1970-е годы. Шерсть, пенька, хлопок. Из собрания Т. В. Слёзиной

Фрагменты

То, что оказалось невозможным в реальности – привезти гобелен «Магистраль» из Москвы (аудиозапись 16), легко сделать на выставке виртуальной. Добавляю фото:

Магистральный (Магистраль). 1972(1978?). 300х200 см. Шерсть, хлопок, лен, синтетика. Музей-заповедник «Царицыно», Москва
Яркий пример того, как можно превратить внешне абсолютно советскую агит-тему в ее противоположность по сути. Стоит вглядеться, и понимаешь, что тут не все так просто. По одну сторону дороги – зима, по другую – осень. И нет ничего живого по обеим сторонам и на самой дороге. И одноколейность приобретает особый смысл. И куда ведут эти рельсы, оборвавшись где-то посередине, – в «светлую даль» или в никуда, каждый волен решать сам. Сегодня, когда мы уже знаем о судьбе БАМа, композиция выглядит пророческой.

Слева-направо:
Путь. 1977. 180х180 см. Санаторий «Дюны» (Зеленогорск)
Цветение трав. 1980. 180х90 см. Музей-заповедник «Царицыно», Москва
Оттепель. 1975. 180х100 см.  Шерсть, лен, синтетика. Союз художников России, Москва
Вираж. 1997. 145х105 см. Шерсть, лен, хлопок, пенька, синтетика. Из собрания Т. В. Слёзиной

«Он жил на окраине, в панельном доме, окнами в поле…», – продолжает Т. Слёзина:
11

Цветение трав. Фрагмент. 1980

Окраина. 1984. 195х200 см. Лен, шерсть. СПб Союз художников России. Дирекция выставок

Из текстов на выставке:   
     Галина Габриэль, искусствовед: «…В те годы ленинградский гобелен уже был заметным явлением на отечественном небосклоне монументально-декоративного искусства. Но так в нашем городе никто из текстильщиков не работал. Гобелены Бориса Мигаля выделялись удивительным умением «мыслить в материале», способностью придать простой теме мощное символическое звучание…
    Гобелен «Окраина» мне представляется квинтэссенцией воплощения так любимой им темы города. Интересно, что Б. Мигаль практически никогда не обращался к столь традиционным для наших текстильщиков образам классического Петербурга. Сам он жил на окраине, в Веселом поселке, где увидел «материал» для своих творческих экспериментов. В работе «Окраина» художник практически не изображает новую архитектуру – она дана лишь небольшим цельным блоком в дальней перспективе, а все остальное пространство заполнено выстроенными в четкие ряды деревьями. Но как тонко и выразительно Б. Мигаль разрабатывает графический ритм этих плотно примкнувших друг к другу стволов, как играет линиями, сопоставляет плоскость и рельеф, как блистательно разрабатывает цветовую гамму в оттенках черного, белого, серо-зеленого, как играет с многослойными фактурными переплетениями, то нарастающими, то таящими на плоскости гобелена...»

Самый контрастный контраст – черного и белого и тончайшие цветовые нюансы. Жесткие грани панельных кубов и плавные природные очертания. Безжалостный контраст двух миров, границей которого служат посаженные строгой шеренгой (подобно домам) деревья.
Художник использует шнуры разной толщины из всевозможных материалов, полипропиленовые и прочие технические веревки. Обыгрывает их свойства, находит неожиданные решения. И необычный (особенно для нашего гобелена)  материал становится не менее ценным, чем привычная шерсть.

Фрагменты

У моря. Серия мини-гобеленов: «Лодки», «Ветер с запада», «Полет», «Янтарный край», «Волны». 1983. Шерсть, лен, хлопок, синтетика. Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства, Москва

12

Серия мини-гобеленов: «След», «Полет». Ленинград. 1984. Шерсть, лен, синтетика. Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства, Москва

Мини-гобелены художника (примерно 20х20 см), по сути, не менее монументальны, чем большие произведения.

Автопортрет. Мини-гобелен двухчастный; левая часть –  двухслойная. 1986. Шерсть, лен, синтетика. Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства, Москва

Зеленый луч. Цикл гобеленов (6 частей) для биллиардной санатория «Дюны» (Зеленогорск). 1985–87. Шерсть, лен, хлопок, синтетика. 200х400/3. Из собрания санатория
Самое романтичное произведение в истории нашего гобелена. Поверхность порой мерцает и переливается тончайшими оттенками, хотя здесь нет ни шелка, ни люрекса, ни металлических нитей. Цвет, деликатно входя в утонченную, почти монохромную графику гобеленов, становится драгоценным.
Мигаль виртуозно использовал все редкие техники гладкого ткачества: настилы, обвивки, разнонаправленную саржу. И все приемы варьировал с безграничной свободой и фантазией. Этим и стал интересен гобелен ХХ века, сотканный самим художником. Такую авторскую работу
(в отличие от обычного гладкого ткачества) доверить исполнителю, копировать, повторить невозможно. Каждая прокидка нити продумана и выполнена или сымпровизирована в процессе работы, потому что так потребовал рисунок. После  работ Мигаля обычное создание рисунка только изменением цвета нитей утка, может показаться пресным.

13

*«Зелёный луч – оптическое явление, вспышка зелёного света в момент исчезновения солнечного диска за горизонтом (обычно морским) или появления его из-за горизонта» (Википедия).

На выставке светлые, часто белые материалы, использованные в гобеленах, вбирают в себя еще множество оттенков смешанного (искусственного и естественного, холодного и теплого) освещения зала. В результате возникает масса новых цветовых нюансов (что создает сложную задачу при редактировании фото)

Так расположены гобелены в биллиардной санатория «Дюны» в Зеленогорске (фото из буклета)

С одной стороны, хорошо, когда гобелен живет в реальной жизни, а не почетно заперт в хранилище музея. С другой стороны, – биллиардная, всё же, неподходящее место для самой масштабной работы художника (когда перед выставкой с нее приходится выводить пятна…). И тут снова начинаешь мечтать о Музее текстиля в России...

В белую ночь. 1990. 220х210 см. Шерсть, хлопок, синтетика. Елагиноостровский дворец-музей, СПб
Только в этом городе мосты поднимают свои крылья, превращаются в птиц и возносятся в небо. Но мостам не положено отрываться от земли… А петербургские особняки уводят взгляд всё дальше и дальше по набережной… Пока совсем не исчезнут в туманной дымке.
Дороги, мосты, рельсы, морские просторы – художник часто зовет нас в даль, к недостижимому горизонту, туда, где душа свободна…

14

Фрагмент

15

«Орел». Эскизы к неосуществленному гобелену. 1990-е годы. Бумага, гуашь. Из собрания Т. В. Слёзиной

16

    Борис Мигаль: «Я строю часто изображение так, как будто его видит динамичный человек сегодняшнего дня – мельком, не замечая целого, выхватывая детали... Я всегда стремлюсь выявить масштабность того, о чем «пою». Если уж мост, то Мост между небом и землей, землей и водой – место, где сходятся стихии, если Магистраль, то лучом рассекающая пополам землю; Пашня – так Вселенская, человеком распахано все – и земля, и небо...»

Вираж. 1997. 145х105 см. Шерсть, лен, хлопок, пенька, синтетика. Из собрания Т. В.

Фрагмент

    Владимир Цивин: «Помню Бориса быстрым, элегантным,  радостным, с огромным букетом цветов. Мы столкнулись днем в районе Театральной площади – Боря спешил на генеральную репетицию в Мариинку. Он был балетоманом, редкостным знатоком оперы и классической музыки. Мариинский театр был главным театром его жизни.
    Помню Бориса жестким, принципиальным бескомпромиссным и при этом безукоризненно вежливым, корректным, не обижающим коллег, весомо аргументирующим свое мнение на Художественных советах комбината ДПИ и экспертно-закупочных комиссиях Управления культуры, где мы вместе с ним «заседали».
    Помню Бориса за несколько дней до смерти на больничной койке в белоснежной рубашке, в фирменных подтяжках, опрятным, энергичным, приветливым и абсолютно, казалось бы, независимым от своей мучительной болезни. В палате много света, много цветов, и Боря уверенно рассказывает, как на днях он встанет и поедет к своим студентам. Лишь дышал он часто, неглубоко, с трудом. Я сказал Борису, как я восхищаюсь тем, с каким мужеством он не поддается болезни, и какой важный пример он подает всем нам, от нее не застрахованным…
    Борис был приветлив, улыбчив, общителен, но не был человеком с душой нараспашку. Пожалуй, скорее, был человеком закрытым, приоткрывался лишь друзьям. Свое внутреннее пространство оберегал, ценил независимость одиночества.
    Борис активно выставлялся, часто и на официальных всесоюзных выставках в Москве. Всесоюзные выставки всегда были тематическими: «Слава труду», «СССР –  наша Родина», «Мы строим коммунизм», «Мы строим БАМ» и т. д. Борис своими заказными, договорными работами всегда доказывал, что для хорошего художника не бывает плохих банальных тем, что, казалось бы, идеологическую, примитивную, спущенную сверху задачу можно решить по-своему, найти такой поворот, что тема сегодняшняя прозвучит неожиданно глубоко, станет подлинной, личной, вечной…
    Мне кажется, что лучшие работы Бориса Мигаля отличают два очень полно выраженных свойства. Первое – общая композиция произведения предельно лаконична, сдержана по цвету, часто графична. Она есть результат тщательного и беспощадного отбора, сведена к знаку, формуле, предельно абстрагирована. Второе – текстура, фактура, поверхность произведения, созданные с решительным применением синтетических материалов, разнообразного плетения, высокого и низкого рельефа, предельно тактильна, конкретна, осязательна. То есть идея абстрагирована, отстранена от факта, а ее касание с фактом жизни, ее поверхность предельно чувственна, конкретна, полна вибрации. Так гармонично и просто, почти бесхитростно, объединяются ум и чувство, логика и эмоции, внутреннее и внешнее. Но все это возможно лишь под контролем мощной личной художественной воли, которой, казалось бы, мягкий Борис был наделен в избытке.
    Борис был наделен свыше еще одним щедрым даром. Даром – учить. С огромным удовольствием, азартом, а главное с любовью, он учил и маленьких детей в Русском музее, и студентов в Мухинском училище. Уча – учился, и весь до конца отдавался этому процессу… Теперь новый мощный импульс для коллег и молодых художников могут дать (уверен, что дадут) его выставка в Елагиноостровском дворце-музее (а лучше, постоянная экспозиция) и монография о нем…» 20.06.2012.
«Импульс» – да. Но главный вывод, который могут сделать начинающие художники из творчества мастера – выбираться надо «своей колеёй».
И ещё – гобелен без интересного содержания будет лишь декоративным пятном в интерьере.

На выставку обещали привезти еще 7 больших работ.
Борис Георгиевич Мигаль за 30 лет творческой деятельности создал более 25 гобеленов.

17

Уход. Фрагмент. 1990-е годы. Шерсть, пенька, хлопок, синтетика. Из собрания Т. В. Слёзиной

@

Подробнее об открытии и самой выставке в блоге: Часть. 1; Часть. 2
Ещё материалы о творчестве Бориса Мигаля:
Выставка «Художник и учитель» проходила 31 января – 11 февраля 2012 года в музее Санкт-Петербургской Государственной художественно-промышленной академии им. А. Л. Штиглица. Она включала несколько ранних работ мастера и последние. Остальные произведения тогда собрать не удалось.
Встреча с учениками и друзьями в ЦДХ.